 |
|
Кихтенко А.В. Разработка, производство и использование Японией химического оружия. Часть 1. 30 июля 1904 года началась осада Порт-Артура. К концу сентября русские войска отбили два штурма, в ходе которых японцы понесли большие потери (после первого штурма потери армии генерала Ноги составили 30%), так и не овладев наиболее важными укреплениями Порт-Артура. Стремясь добиться успеха, японцы изменили тактику – они отказались от идеи быстрого овладения русской крепостью и приступили к планомерным осадным работам. Развернулась подземная минная борьба. Основной целью японцев стал форт №2, который на то время был самым мощным в крепости. В течении октября-ноября 1904 года под землей происходила ожесточенная борьба за форт №2. Японцы стремились как можно быстрее подвести мины под русские укрепления, а защитники форта разрушить японские минные галереи в ходе вылазок или произвести упреждающий подрыв. Не редко землекопные работы сопровождались жестокими рукопашными схватками. Чтобы "выкурить" противника из подземных сооружений японские и русские саперы пытались использовать газы, содержавшие азот и другие ядовитые вещества. В начале ноября японцам удалось вплотную приблизится к стенам форта №2 и они попытались проникнуть внутрь укреплений. Завязалась борьбы в бетонных галереях форта. Пробив несколькими последовательными взрывами свод галереи и расширив отверстие, японцы стали закачивать удушливые газы, получаемые от сжигания пироксилина или мелинита. Это вызвало у защитников форта головокружение и рвоту. Комендант форта допустил ошибку, приказав заложить бойницы мешками с землей, от чего дышать стало еще тяжелее. Военный инженер подполковник Рашевский (создатель контрминой системы форта №2) вовремя прибыл на место "газовой атаки" и приказал обеспечить доступ воздуха в галерею, убрав мешки от амбразур. Не смотря на то, что дым и газы вскоре рассеялись, отстоять галерею не удалось. Опасаясь русской минной контратаки, японцы в начале декабря предприняли очередную попытку "выкурить" русских минеров из подземелья, чтобы затем по захваченным галереям атаковать гарнизон форта. Японцы подожгли в галереях войлок и наполненные особым составом мешки, при сгорании которого выделялись удушливые газы. В этот раз "газовая атака" не принесла особого вреда обороняющимся. Учтя свои прежние ошибки, русские саперы в некоторых местах перекрыли мешками галерею и обеспечили свободный доступ свежего воздуха в казематы. Принятые меры позволили существенно снизить концентрацию отравляющих веществ. Убедившись, что их "газовая атака" ничего не дала, японцы применили состав, содержавший мышьяк. В результате многие русские солдаты и офицеры отравились и потеряли сознание. Однако даже не смотря на такой временный успех японцы не смогли развит атаку. Форт не сдавался и борьба в галереях продолжилась. Японцам снова пришлось сделать ставку на минную атаку. Захватить форт №2 японцам удалось только после 18 декабря, когда остатки гарнизона оставили его, предварительно взорвав то немногое, что осталось от укреплений. Применение японцами удушающих газов против защитников форта №2 можно считать их первым опытом по использованию боевых отравляющих веществ в ХХ веке. Хотя добиться существенных результатов им не удалось. Не имея средств защиты, сторона, использующая газы также несла потери от сильнейшего отравления. Застаивающиеся в бетонных сооружениях фортов и в подземных галереях отравляющие вещества, мешали вести боевые действия как японцам, так и русским солдатам. Кроме того, такие простые меры как перекрытие галерей, по которым поступали газы, и усиленная вентиляция казематов, значительно снижали эффективность отравляющих веществ. В качестве примера можно привести бой за контрэскарповую галерею форта №2, когда японцы с помощью удушающих газов пытались заставить защитников ее покинуть. В качестве контрмеры было решено каждые 2-3 минуты менять солдат у амбразур, направленных в сторону японцев. Из-за низкой эффективности командование обеих сторон отказалось от применения отравляющих веществ, особенно под землей. Время для химического оружия еще не пришло. Это случится через 12 лет в другой части света – в цивилизованной Европе. *** К разработке химического оружия в Японии приступили еще в 1917 году, однако основные работы начались при содействии немецких ученых с 1923 года и четыре года спустя в стране Восходящего солнца был построен первый завод по производству боевых отравляющих веществ. К началу 1930-х годов в арсеналах Тадонуими и Сагани было организовано производство наиболее эффективных 0В. В 1933 году Япония тайно закупила у Германии (стало возможно после прихода к власти нацистов) оборудование для производства иприта и стала его производить в префектуре Хиросима. В дальнейшем химические заводы военного профиля появились и в других городах Японии, а затем и на оккупированной территории Китая. Разработкой химического оружия занималось несколько военных НИИ, среди которых – институт №6 в Токио (в районе Ёдобаси) и институт №99 в префектуре Канагава. Во время войны институт N99 в тесном контакте с "отрядом 731" занимался синтезированием специальных веществ, предназначенных для диверсий – дефолиантов и ацетонциангидрина (соединения синильной кислоты). Военные научно-исследовательских институты, в том числе и занятые в разработке химического оружия, входили в подчинявшееся непосредственно военному министру главное управление вооружений японской армии. Противогаз Тип 95. (обр. 1935 года) Противогаз относится к фильтрующему типу, использовался в японской императорской армии.
В институт №6 направлялись выпускники школы Нарасино (ее официальное название - "Учебный отряд"), которая располагалась в префектуре Тиба и подчинялась Главной учебной инспекции. Это учебное заведение готовило специалистов по применению боевых ОВ. Часть выпускников "Учебного отряда" направлялась в "отряд 516" Квантунской армии в качестве кандидатов на командные должности руководителей операциями по применению химического оружия. "Отряд 516 Химического управления Квантунской армии" базировался в Цицикаре и занимался ядовитыми газами. Фактически, "отряд 516" служил базой военного НИИ №6. В нем широко применялись на практике методы ведения химической войны, разработанные в НИИ и отработанные в школе Нарасино. Отсутствие у японцев опыты в использовании боевых ОВ требовало проведения значительных экспериментальных работ не только в технической области, но также и при решении проблем, связанных с тактикой применения нового вида оружия. В 1926 году японская армия несколько раз проводила учения с использованием боевых ОВ. В конце лета (20 - 24 августа) в Исасикава и в декабре на базе Школы армейских инженеров, располагавшейся в 30 километрах от Токио, проходили большие маневры с применением отравляющих веществ. Их целью была проверка в полевых условиях эффективности наступательных и оборонительных свойств применяемых в военных целях ОВ, различные образцы которых были изготовлены в Исследовательской лаборатории армии. Армейское руководство подчеркивало, что основными задачами этих учений было не только "совершенствование химических служб японской армии в целом", но и "выработка практического плана применения химических веществ для противодействия авиации и артиллерии". По итогам учений отмечалось, что проведенные в декабре трехдневные большие маневры показали "значительный прогресс по сравнению с предыдущими маневрами с применением химического оружия" в Асасикава. Выбор находившейся вблизи от столицы Школы армейских инженеров был обусловлен наличием хорошего метеорологического оборудования. Присутствовавший на маневрах наблюдатель от американской армии сообщал: "Вышеупомянутые учения показали, что японская армия располагает удовлетворительно действующими в лабораторных условиях [химическими] веществами, которые необходимо протестировать в полевых условиях". Наблюдатель также отметил, что в ходе будущей войны японцы намерены применить отравляющие вещества на поле боя, особенно в Китае.
Японцами изучался опыт применения боевых ОВ на фронтах Европы в ходе ПМВ, анализировались последствия аварий на химических предприятиях. "Перенесение немецкого опыта зашло у них так далеко, что даже печальные выводы гамбургской фосгенной катастрофы японцы использовали в своей военно-химической подготовке и применили "ценные расчеты", полученные благодаря этой катастрофе, при практическом газопуске на острове Формоза" - пишет Я. Л. Авиновицкий в предисловии к книге А. Н. Де-Лазари "Химичекое оружие на фронтах Мировой войны 1914-1918 гг." 20 мая 1928 года на территории между Гамбургом и Вильшеймс-бургом произошло отравление фосгеном 495 человек (17 умерли), причиной которого стал взрыв на химическом заводе резервуара с 11 тоннами фосгена. Поражения людей фосгеном фиксировались на расстоянии до 10 км от места аварии. Для токсикологов того времени этот случай представлял интерес ещё и тем, что они получили возможность изучить последствия массового отравления чистым фосгеном. В годы Первой Мировой войны такое случалось редко, так как боевые ОВ обычно применяли в сочетаниях друг с другом, к ним примешивалась окись углерода, образующаяся при взрыве снарядов и др. продукты разложения взрывчатых веществ. Для японских военных исследование "гамбургской фосгенной катастрофы" стал особенно ценным, поскольку опыта использования ОВ в ходе Первой Мировой войны они не имели. Но наибольший результат дали "практические" исследования, проводившиеся в ходе войны с Китаем. Боевые ОВ испытывались в Китае на военнопленных Гоминдана и КПК, а также на русских эмигрантах и просто китайских крестьянах, которых для этих целей вылавливала жандармерия. Для полевых испытаний выезжали на полигон: там людей привязывали к деревянным столбам и взрывали химические боеприпасы. Японские военнопленные, в частности, свидетельствовали о проведении испытаний и учений с применением ОВ на спецполигоне в Сейдане. Во Внутренней Монголии для испытаний химического оружия был построен самый большой японский полигон "Баяхан" - его ширина достигала 9 км, глубина - 13 км. До сегодняшнего дня (полигон обнаружили летом 2005 года китайские специалисты из провинции Хэйлунцзян) там сохранились остатки фортификационных сооружений, в которых японцы проводили эксперименты на людях и животных. Исследования ОВ проводились "отрядом 516" совместно с оперативной исследовательской группой Иосимуры "отряда 731". Приблизительно в четырех километрах к северо-востоку от сооружений печально известного "отряда 731" на специальном полигоне ставились опыты над живыми людьми с использованием отравляющих веществ. Экспериментировали с ядовитыми газами летом, поскольку зимой в условиях холодного климата это было невозможно. Эксперименты проводились в двух – малой и большой, особым образом сконструированных камерах, соединенных в одну систему. В большую камеру, предназначавшуюся для регулирования концентрации отравляющего вещества, нагнетался газогенератором иприт, цианистый водород или угарный газ. Воздух с определенной концентрацией газа по оснащенным задвижкой трубам подавался в малую камеру, где помещался подопытный. Малая камера почти вся, за исключением задней стенки и потолка, была выполнена из пуленепробиваемого стекла, через которое велось наблюдение и съемка опытов на пленку. В большой камере для определения концентрации газа в воздухе был установлен прибор фирмы "Симадзу". С его помощью выяснялась зависимость между концентрацией газа и временем наступления смерти подопытного. С этой же целью в малую камеру помещали вмести с людьми животных. По словам бывшего сотрудник "отряда 516" опыты показали, что "выносливость человека приблизительно равна выносливости голубя: в условиях, в которых погибал голубь, погибал и подопытный человек". Как правило, опыты ставились на заключенных, которых уже подвергали в "отряде 731" экспериментам по получению сыворотки крови или по обморожению. Иногда на них надевали противогазы и военную форму, или наоборот, полностью обнажали, оставляя только набедренные повязки. Для каждого опыта использовался один заключенный, за день же в "душегубку" отправляли в среднем 4-5 человек. Обычно эксперименты продолжались целый день, с утра до вечера, а всего их в "отряде 731" было проведено более 50. Кроме сотрудников "отряде 731" за экспериментами наблюдали военные специалисты из "отряда 516", а иногда и прибывшие из Мэнцзятуня сотрудники "отряда 100". "Эксперименты с ядовитыми газами проводились в "отряде 731" на уровне последних достижений науки, - свидетельствует бывший сотрудник отряда из числа старшего офицерского состава. - Чтобы умертвить подопытного в газовой камере, требовалось всего 5-7 минут". Группа Иосимуры входила в 1-й отдел "отряда 731" и размещалась в главном здании отряда — "блоке "ро" (внешне оно напоминало знак японской азбуки "ро", имеющий форму квадрата). В центре блока "ро" находилось двухэтажное бетонное сооружение (7-й корпус), служившее специальной тюрьмой отряда или, по терминологии сотрудников отряда "складом бревен", где содержались люди, предназначенные для опытов. Внутри оно было пронизано коридорами, куда выходили двери камер. В каждую камеру был протянут специальный воздуховод для подачи, в случае необходимости, отравляющих веществ (система воздуховодов использована по назначению в марте 1945 года при подавлении бунта русских заключенных). Для того, чтобы сохранить тайну "отряда 731" и уничтожить доказательства его деятельности, также были использованы отравляющие вещества. При эвакуации из Маньчжурии 10 августа 1945 года в Пинфане при помощи "бьющихся" гранат с синильной кислотой сотрудники "отряда 516" убили заключенных спецтюрьмы "отряда 731". Сотрудники отряда № 516 переходили от одной камеры к другой и бросали гранаты через смотровые окошки. "Забрасывание колб в камеры продолжалось минут пятнадцать. Мы знали, что уничтожение подопытных людей — первый шаг на пути подготовки отряда № 731 к эвакуации. Всего мы, помнится, забросили 9 колб, потому что были ведь и пустые камеры, а кое-где одной колбой уничтожались 3–4 человека. Некоторые не умирали сразу, они кричали и стучали в стальные двери камер, издавали страшное рычание, раздирали себе грудь. Похоже, было, что перед нами обезумевшие гориллы в клетке", — рассказал Моримуре бывший служащий отряда, который своими глазами видел истребление подопытных "брёвен". Агонизирующих людей сотрудники спецгруппы из охраны тюрьмы добивали выстрелами в упор из пистолетов. В Квантунской армии кроме "отряда 516" работы по исследованию и производству химических отравляющих веществ проводило 6-е отделение "Маньчжурского отряда 100" (отряд, также как и "731", занимался созданием бактериологического оружия).
Во многих крупных городах Китая были построены военные химические заводы и склады для хранения химического оружия. Один из крупных заводов находился в Цицикаре, он специализировался на снаряжении ипритом авиабомб, артиллерийских снарядов и мин. Центральный склад Квантунской армии с химическими снарядами располагался в городе Чанчуне, а его отделения - в Харбине, Гирине и других городах. Кроме того, многочисленные склады с ОВ размещались в районах Хулинь, Муданьцзян и других. В соединениях и частях Квантунской армии имелись батальоны и отдельные роты для заражения местности, а в химических отрядах - минометные батареи, которые могли использоваться для применения отравляющих веществ.
Работы по оснащению японской императорской армии химическим оружием завершились в 1933 году. В её распоряжении имелось до десяти видов боевых отравляющих веществ, каждое с собственным, присвоенным японскими учеными, наименованием. Основными были следующие ОВ: "желтый" № 1 (иприт), "желтый" № 2 (люизит), "чай" (цианистый водород), "синий" (фосгеноксим), "красный" (дифенилцианарсин). Примерно 25% комплекта артиллерийских и 30% авиационных боеприпасов японской армии имели химическое снаряжение. К 1940 году японская химическая промышленность произвела 5 тыс. тонн боевых ОВ, а к концу Второй Мировой войны удвоила их количество. Запасы ОВ некоторых воюющих стран на различных этапах Второй Мировой войны.
Важное место в подготовке военнослужащих уделялось обучению пользоваться средствами противохимической защиты. Из личного состава пехотных полков (от 3 до 10 человек от каждой роты), прошедших подготовку по обращению с химическим оружием, формировались временные "дымовые" роты (химические подразделения пехотных полков). За исключением случаев, когда возникала необходимость в использовании химического оружия, эти военнослужащие несли обычную службу в своих ротах. Имелись также полевые "газовые" роты (численностью около 220 человек каждая), которые придавались дивизиям для проведения специальных операций. Каждая из таких рот имела 3240 дымовых шашек (токсичных или обычных). В случае, если планировалось использование дымообразующих либо отравляющих веществ в больших масштабах, роты могли быть сведены во временные химические батальоны трехротного состава.
I. - Клапан-застёжка; II. - Малое отделение для упаковки анти-запотевающих пленок; III. - Малое отделение для флакона с незамерзающей жидкостью и протирочного материала; IV. - Баночка с дегазирующим порошком; V. - Индивидуальный противохимический (противоипритный) пакет; VI. - Лямка сумки. Для переноски и хранения противогаза использовалась сумка из брезента или другой прочной материи с клапаном-застёжкой и лямкой. В сумке было несколько отделений: большое - для фильтрующей коробки и маски, а также два малых – для дополнительных принадлежностей. Лямка сумки перекидывалась через правое плечо и могла подгоняться по длине. Обычно, когда человек одевал на голову маску, фильтр оставался в сумке. В дополнительные принадлежности, которыми укомплектовывались большинство противогазов, входили: упаковка анти-запотевающих пленок, контейнер с незамерзающей жидкостью, металлическая прищепка для перекрывания воздушного шланга и протирочный материал. Антизапотевающие пленки хранились в тонкой черной пластиковой коробке и крепились на стекла очков при понижении температуры воздуха до отрицательных величин. К лямке противогазной сумки прикреплялся индивидуальный противохимический (противоипритный) пакет, предназначенный для обработки кожных покровов и небольших участков обмундирования и снаряжения, зараженных капельножидким OB кожно-нарывного действия. Противохимический пакет представлял собой герметичный тканевой пакет, в котором помещались скрученный кусок впитывающего хлопка и зеленая металлическая баночка (приблизительно 76х50 мм) с небольшой отвинчивающейся крышкой, наполненная дегазирующим порошком. На боковую поверхность баночки была нанесена надпись, составленная из иероглифов "убирать", "ядовитый", "обертка". Дегазатором служил порошок, содержащий хлорамин-Т в качестве активного компонента, который при необходимости смешивался с водой до получения пасты, и наносился на зараженные участки тела или снаряжение, после чего удалялся хлопком. Дегазирующий состав был эффективен против иприта и люизита. |
|||||||||||||||||
